Ученые-иностранцы находят в России семьи, новые возможности и свободу

Владимир Путин в послании Федеральному собранию призвал упростить получение гражданства РФ для иностранных ученых. Как живут и работают в России зарубежные специалисты — в материале ТАСС

Рене ван Беверн — заведующий лабораторией алгоритмики механико-математического факультета Новосибирского государственного университета. Он родом из маленького немецкого города Зальфельд, где проживает всего 26 тыс. человек. Рене математик, долгое время работал в Берлине — изучал алгоритмы для решения сложных задач по оптимизации транспорта, производства и коммуникационных сетей. После получения ученой степени в Германии принято поработать за границей, и Рене, получив степень доктора естественных наук, решил поехать в Россию.

Немец в Сибири

«Здесь работают именно по моей теме, связанной с созданием алгоритмов. Преподавательская нагрузка тут у меня небольшая, всего три часа в неделю, поэтому времени на науку гораздо больше, и я могу заниматься ей, где и когда я хочу», — говорит ван Беверн.

С Галиной он познакомился в Германии, когда она приехала из Сибири в Берлин работать над проектом европейского научно-исследовательского общества. Они поженились в Германии, там у них родилась дочь, а в 2015 году переехали в Новосибирск. Сейчас у них двое детей.

«Удобно, что график мне позволяет днем быть с детьми, а вечером работать. Они ложатся спать в семь вечера, поэтому я могу спокойно заниматься своими делами до полуночи, никому не мешая», — рассказывает специалист.

Рене решил, что останется жить в Новосибирске, и начал оформлять российский паспорт. Получить статус гражданина России ван Беверн надеется в ближайшее время.

По словам математика, и без гражданства у него не возникало проблем в России, к нему относились доброжелательно и всегда старались помочь. Проблемой оказалась лишь регистрация второго ребенка. На фамилию «ван Беверн» с маленькой буквы ребенка регистрировать отказались. «Будто там не слышали еще о ван Бетховене, ван Гоге, фон Брауне», — рассказывает Рене. В итоге больше недели ушло на то, чтобы убедить ЗАГС в выдаче свидетельства о рождении сына с маленькой буквой в начале фамилии.

«Я вполне понимаю, что с такими случаями сталкиваются не часто. Несмотря на все эти разногласия, они были всегда вежливы», — говорит он.

В начале марта в Сибири около минус десяти градусов, огромные сугробы еще не начали таять, но Рене сидит в кабинете при открытом окне в футболке и объясняет, чем сибирский климат лучше немецкого.

«В Германии из-за аллергии я страдаю по полгода, а здесь всего две недели в мае. Морозы меня пугали только в первую поездку. Я тогда увидел ТЭЦ и подумал, что вот это единственная моя надежда на спасение от холода. Но жизнь здесь учит одной важной вещи: чтобы не мерзнуть при любой температуре, достаточно нормально одеваться. В Германии я мерз уже при минус пяти градусах, но зимней куртки и зимней обуви при этом у меня не было», — рассказывает математик.

Сейчас Рене свободно и практически без акцента говорит по-русски. Выучить язык ван Беверну помогла литература. «Я взял книгу «Один день Ивана Денисовича» Солженицына и начал читать ее со словарем. Сначала по предложению в день, потом по странице в день, и после этой книги все читалось легко».

Правда, несмотря на знание и английского, и русского языка, числа в голове Рене остались немецкими. «Мы, немцы, двузначные числа говорим наоборот, то есть говорим «три и двадцать» вместо «двадцать три», — поясняет он. — Поэтому, когда хочу продиктовать свой номер телефона на русском, я обязательно перепутаю цифры. Лучше записать на бумагу».

Прожив в новосибирском Академгородке три года, Рене уже считает себя сибиряком. «Я живу в четырех километрах от университета и преодолеваю этот путь пешком даже в минус 30. Так что, возможно, я даже больший сибиряк, чем некоторые коренные новосибирцы», — смеется Рене.

В русских людях ему нравится уровень свободы в суждениях.

«Здесь каждый говорит, что думает, а не указывает другим, как им надо жить, как это делают в Германии. Люди чувствуют себя свободнее. Правда, я замечаю, что зачем-то мусорят, например, в лесу. Мусор же никому не нравится, но его почему-то оставляют», — удивляется ученый.

Русско-бельгийская химия

Бельгийский ученый-химик Френсис Верпоорт приехал работать в Томский политехнический университет (ТПУ) больше пяти лет назад. Коллеги отмечают широкую сферу его научных интересов. Верпоорт разработал катализатор, который даже назван его именем, что в научных кругах большая честь. Занимается разработкой веществ, позволяющих превращать солнечный свет в энергию. Исследует свойства металлокаркасных соединений, за счет которых можно было бы утилизировать углекислый газ. Сейчас публикации Верпоорта в области химического катализа широко цитируются исследователями в разных странах.

Сотрудничество Верпоорта с ТПУ началось с проекта изучения новой формулы полимеров. «В вузе есть еще несколько человек с большим опытом, и если их и мои знания объединить, то можно получать очень хорошие результаты», — говорит ученый.

Френсис занимается разработкой новых материалов и химических веществ и активно работает со студентами. Верпоорт принял решение остаться жить в Томске и получить российское гражданство, чтобы «поддержать россиян», которые попали под европейские санкции.

«На Россию накладываются ограничения в области импорта и экспорта, эти ограничения исходят от Европы и Америки. И это нечестно, потому что граждане России здесь ни при чем, это все политические игры, это какая-то русофобия, все это вздор. У меня есть несколько друзей в Москве, Томске, Новосибирске, и они обычные люди, как и все. Поэтому я хочу поддержать россиян. Если у меня будет гражданство, то мне будет проще это сделать», — пояснил он.

Ученый рассчитывает, что российское гражданство сделает его жизнь в Томске более комфортной: не нужно будет беспокоиться о визе, станет проще заниматься научной деятельностью, хотя каких-то далеко идущих планов, кроме как «больше работать», у него нет.

«Я могу привнести свои знания, свой опыт. Я спрашивал у коллег, могу ли получить российское гражданство. И мне сказали, что обычно это непросто, но ученому это сделать будет легче, ведь сейчас это очень приветствуется», — рассказывает Верпоорт.

Оформлением российского паспорта Верпоорт намерен заняться в ближайшем будущем. Заодно он изучает русский язык, знание которого пока оценивает не очень высоко, предпочитая, когда это возможно, изъясняться на английском.

По его словам, в ближайшие годы вместе с политехниками ему предстоит реализовать несколько проектов. Например, ученые работают над созданием полимера, который мог бы применяться даже в очень холодных регионах. И в Сибири отличные условия для тестирования этого материала.

Верпоорт отметил, что для него Томская область «особенная» не только благодаря возможностям, которые дает вуз, но и за счет развития экономической сферы. В регионе работают несколько серьезных предприятий, которые могут использовать разработки его команды, — например, производства СИБУРа. Один из таких проектов — создание катализатора для химической промышленности, который будет более экологичным, чем используемые сейчас аналоги.

Специалист по воде из Африки

Исса Того учился в научном лицее франкоговорящего африканского государства Мали, где обязательными были английский и французский языки, а немецкий и русский — по выбору. Русский преподавали малийцы, выпускники советских вузов. После окончания он оказался в числе пяти человек из 200–300 выпускников, получивших направление для продолжения образования в СССР. Сегодня он профессор Санкт-Петербургского политехнического университета, заведующий кафедрой водохозяйственного и гидротехнического строительства строительного факультета.

Студенты прилетели в Москву 22 сентября 1978 года. Отсюда их направили на год в Воронежский технологический институт, чтобы изучать русский язык. Там иностранцы впервые увидели черный хлеб и другую экзотическую еду. «В Мали основа национальной кухни — речная рыба и рис. Мы пошли купить свежую рыбу. Долго искали ее в магазинах Воронежа, нашли только в бочках. Приготовили, поперчили, посолили. Пробуем: есть невозможно. Мы на повышенных тонах и чуть не с кулаками к вьетнамцам, которые готовили что-то свое на соседних конфорках: «Ребята, зачем солили нашу рыбу!» Это была селедка».

Учеба в ленинградском институте запомнилась Того комфортным общением в группе и вузе. Его будущая супруга Светлана училась курсом младше, по специальности она гидроэнергетик. Когда Исса с отличием окончил Политех и пришло время возвращаться в Мали, его уже с одинаковой силой тянуло на родину и обратно в Ленинград, где его ждала Светлана и приглашение в аспирантуру.

В Мали к тому времени изменилась экономическая ситуация, началась безработица. «Я вернулся в 1985 году, и работы для меня не было. Нужно было ее искать или устраиваться по звонку. А я этого не люблю. Не люблю быть кому-то обязанным. И я решил вернуться в СССР, чтобы учиться в аспирантуре», — рассказывает Того.

В начале 2000-х годов Исса создал частную компанию, которая предложила новый способ реставрации исторических зданий в Петербурге. В сотрудничестве с коллегами из Франции он разработал технологию, позволяющую одновременно восстанавливать геометрию и цвет фасада, используя цветную штукатурку. Первым отреставрированным по этой технологии зданием стал кинотеатр «Ленинград» на Потемкинской улице. «Срок службы нашей цветной штукатурки доходит до 30–40 лет, а наносится покрытие в несколько раз быстрее обычной штукатурки, так как не требуется время для просушки между нанесением слоев штукатурки и краски. Я думаю, это очень полезная для Петербурга новация. Мы получили положительное заключение КГИОП (комитет по охране памятников — прим. ТАСС), но широко внедрить новинку не получилось, и мы свернули деятельность. Но вижу, что сейчас интерес к этой теме растет», — рассказывает Того.

Но для него важнее научные разработки. Сотрудники кафедры занимаются исследованием состояния гидротехнических сооружений России, построенных еще в рамках плана ГОЭЛРО. «Важно понять, не начнут ли эти сооружения разрушаться, вовремя обнаружить места концентрации напряжения, там, где сильнее всего проявляется усталость материалов и конструкций, и разработать технологии их восстановления либо утилизации с обязательной рекультивацией территории», — говорит ученый. Он показал уменьшенную в несколько раз модель одного из узлов Братской ГЭС, которая находится в лаборатории Гидрокорпуса Политеха. С помощью экспериментов на этой модели, где есть спуски, затворы — все как на местности, ученые кафедры предложили ряд изменений для того, чтобы узел продолжал функционировать в безопасном режиме.

«Я считаю, что за нашим научным направлением будущее. Управление гидроресурсами в современном мире — это очень важная задача. Посмотрите сами: цена воды приблизилась к цене бензина, если не превысила ее. А если внимательно анализировать, то за многими локальными военными конфликтами в мире просматривается борьба за источники пресной воды», — говорит ученый.

Исса Того — гражданин России с 2012 года. Он считает, что Россия с точки зрения его профессии — самое интересное место. «В Европе гидроресурсы практически исчерпаны. А в России их запас составляет 10% от общемировых», — подчеркивает ученый.

Он рассказал, что лишь однажды поколебался в правильности своего выбора. В 1990-е годы многие российские ученые уезжали из страны, и Иссу тоже приглашали работать во Францию. «Третьи страны я не рассматриваю, — говорит он. — Здесь я могу работать с французскими коллегами, часто езжу с лекциями в Мали и, будучи здесь, могу принести гораздо больше пользы обеим странам».

Наталия Михальченко, Карина Сапунова, Владимир Чубаров

ТАСС